Муки сердца - Страница 30

— И при этом ты так пылко отвечаешь на каждое прикосновение, — прошептал он. — Обожаю смотреть, как ты теряешь самообладание. — Он склонил темную голову над напряженным розовым соском и очертил его кончиком языка, лишая ее последних сил к сопротивлению.

— Нет… — выдохнула она.

— Не надо бороться с тем, что я заставляю тебя чувствовать, — хрипло возразил он.

Опытные пальцы уже ласкали ее чувственную плоть, заставляя Кимберли извиваться от обжигающего наслаждения.

Тело Кимберли больше ей не принадлежало, да она и не хотела этого. Каждой клеточкой своего существа отдавалась она долгожданным ласкам. В ней словно пробудилась давно дремавшая чувственность. Она то оказывалась на небесах, то горела в пламени ада. Сильные руки и горячие губы Агостино как будто опутали невидимой сетью ее тело, их проникновение огнем обожгло Кимберли. Срывающимся голосом прошептала она его имя.

И тогда он вновь овладел ее губами в еще более сильном страстном порыве. Он словно сковал Кимберли, навеки соединив ее со своим упругим, сгорающим от жажды телом. Когда Агостино наконец освободил ее губы, она едва дышала. Затянутые чувственной поволокой глаза сосредоточились на красивом смуглом лице, восторженно склонившемся над ней.

— Агостино… — прошептала Кимберли. Ее пальцы помимо воли потянулись, чтобы погладить жесткие складки возле губ.

Он откинулся назад, чтобы она не могла дотянуться до него. Кимберли в недоумении опустила руку.

— Ты все время смотришь на меня, — мрачно заметил Агостино. — Но стоит мне повернуться в твою сторону, как ты отворачиваешься… Только однажды, полгода назад… Тогда я понял, что ты моя. Мне показалось, что я имею все права на тебя!

Кимберли резко отвернулась, словно ее отхлестали по лицу. Он видит не только то, что лежит на поверхности, он видит сквозь маску, так долго вводившую в заблуждение других мужчин. И, что хуже всего, он в одну секунду распознал желание, в котором она сама себе отказывалась признаваться.

— Я ждал, когда ты сделаешь первый шаг, — заговорил Агостино с растущей неприязнью в голосе. — Я надеялся, что ты бросишь его. Но ты оставалась с ним! Я уже начал думать, что в этой прекрасной головке нет ни капли разума!

Он говорил об Эстебане. Пораженная интонацией его голоса, Кимберли попыталась защититься.

— Но я не…

Агостино цинично усмехнулся.

— Теперь-то я знаю, почему ты оставалась с ним! Ты была должна ему кучу денег. Но именно тогда, когда ты опустилась до уровня товара на продажу, мне вдруг захотелось получить подержанную вещь! Потому что, усвоив урок, ты продалась за более высокую цену.

— Как ты можешь?..

— Сколько еще я должен заплатить?

— Ты… свинья, — потрясенно прошептала Кимберли, белая как мел. Презрение, которым он обдал ее, разливалось в ее душе подобно смертельно действующему яду.

— И скоро ты исчезнешь из моей жизни, даже если это убьет меня, — поклялся Агостино с яростью, которая могла соперничать лишь с его гневным взглядом.

— Тогда начни с того, что выпусти меня из своей постели! — в отчаянии выпалила Кимберли.

— Никогда… Я заплатил обручальным кольцом и миллионами фунтов стерлингов за это удовольствие. Ты не можешь отказать мне. — В его голосе послышалась угроза, когда он прошипел эти слова рядом с ее дрожащими губами, — Ты слишком слаба, чтобы сопротивляться мне в постели. Это мое единственное утешение, пока я делаю из себя дурака с такой женщиной, как ты!

— Как ты смеешь? — Кимберли едва не задохнулась.

Но Агостино уверенно положил руку на ее дрожащее бедро и вновь с силой прильнул к ее губам. И пламя, вспыхнувшее в ту же секунду, снова опалило Кимберли своими обжигающими языками. Он целовал ее, подчиняя себе, мучая каждой новой штучкой из своего любовного репертуара, разливаясь внутри нее всеобъемлющей страстью. С ужасающей легкостью Агостино смел все бастионы, которые она пыталась выстроить.

Мягко раздвинув ее стройные бедра, он скользнул опытными пальцами в чувственную глубину ее женского естества. С хриплым стоном Кимберли сжалась. Но Агостино заставил ее вновь открыться, умело манипулируя неукротимым желанием. Она выгнулась навстречу в ожидании новых сладостных мук. Он простонал что-то по-итальянски, нетвердой рукой отвел с ее лица мягкие пряди волос.

Наконец он ворвался в ее горячее ждущее тело, но Кимберли не была готова к пронизывающей боли, сковавшей все ее существо. Эта боль в мгновение ока смела чувственное желание и заставила девушку в ужасе содрогнуться. Она закричала и стала яростно отталкивать мужчину. Агостино замер, смесь страха и недоверия отразилась в его черных глазах.

— Кимберли?..

— Зачем ты на меня так смотришь? — прошептала в ответ Кимберли, донельзя смущенная. Собственное тело так подло предало ее в самый ответственный момент.

Агостино соскользнул с нее, продолжая сверлить уничтожающим взглядом ее лицо. Влажный блеск в глазах лишь подчеркивал мертвенную бледность, покрывшую его жесткие черты.

— Боже правый… девственница… — выдохнул он едва слышно.

Кимберли лежала рядом с ним, чувствуя себя отвергнутой, и отчаянно желала провалиться сквозь землю.

— И я действительно причинил тебе боль! — Агостино застонал в еще большей ярости. Его черные глаза впились в нее с таким же недоверием, с каким он встретил бы приземление инопланетян в собственной спальне. — Тебе очень больно?

Кимберли вмиг спрыгнула с кровати и побежала к ванной. Силы небесные, да он настолько повержен, что отказался даже заняться с ней любовью.